ИНСТИТУТ ИСТОРИИ АКАДЕМИИ НАУК КИРГИЗСКОЙ ССР

ИНСТИТУТ ИСТОРИИ ПАРТИИ ПРИ ЦК КП КИРГИЗИИ

Под редакцией кандидатов исторических наук Б. Байбулатова, С. Жантуарова, В. Миртова, К. О роза лиева

КИРГИЗСКОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО

Фрунзе 1957

Весnой 1919 года Иваннцын с семьей выезжает на Иссык-Куль и работает в коммуне Новая жизнь, являясь одним из ее организаторов. После окончании гражданской войны в Семиречье с 1921 по 1924 гол Иваницын работает в Верном в областной контрольной комиссии и в Ташкенте — председателем Ташкентского областного суда.

4 января 1925 года А. И. Иваницын был убит классовым врагом.

Его жизнь, от начала и до конца связанная с жизнью и борьбой рабочего класса, являет собой яркий пример беззаветного служения народу, партии, советскому государству’. ‘ 1

¹ Биография А. И. Иваницына составлена на основании имеющихся архивных документов и воспоминаний живущей в г. Фрунзе вдовы Иваницына—Екатерины Дмитриевны Иваиицыной (ред.).

Г. И. ШВЕЦ-БАЗАРНЫЙ

ОКТЯБРЬ В ПИШПЕКЕ

Родился я в 1878 году в слободе Воронцовка Павловского уезда Воронежской губернии. Отец мои был колесник, работавший по найму. С десятилетнего возраста, когда я учился в сельской школе двухклассного типа, я начал помогать отцу в его ремесле. По приходу из школы мне некогда было отдыхать и резвиться, я должен был долбить ступицы, вертеть ободья и тесать клинышки.

Двенадцати лет отроду я остался сиротою и работал по найму в чужих людях, вначале в своей слободе, в колесных мастерских, а затем уехал на Кубань в станицу Ахтырскую. Проработав здесь в экипажной мастерской до 1901 года, я был призван на действительную службу и попал в 31-ю Аму-Дарьинскую пограничную бригаду, стоявшую в городе Термезе. Здесь я узнал о революционном движении и здесь же в 1905 году принимал участие в нем.

По окончании службы я поехал в Пишпек. Здесь в экипажных мастерских Чернецова, Вирясова и других проработал до империалистической войны. По мобилизации в 1914 году я попал на герминский фронт и пробыл на этом фронте до лета 1917 года.

В период Февральской революции, когда было свергнуто царское самодержавие, я был на германском фронте. При организации военных солдатских комитетов меня избрали в ротный, а затем в полковым комитет.

1.9

По приказу об отпуске солдат в возрасте свыше 30 лет мне представилась возможность поехать в Пишпек.

В Пишпек я прибыл в конце июля 1917 года. В .что время город был наводнен казаками. Все крупные купеческие и общественные здания были заняты расквартированными казачьими сотнями. Весь южный корпус каменных магазинов на базаре был загружен казачьим имуществом и снаряжением. Начальником пишпекского гарнизона был казачий полковник Пяткин.

В Пишпеке я встретился с писарем Левченко, которого знал раньше. От него узнал, что солдаты при управлении в подавляющем большинстве купчики и кулаки, скрывающиеся от фронта.

При содействии Левченко я остался работать в управлении воинского начальника писарем по выписке продовольствия проходящим фронтовикам.

Работая в управлении, я не упускал ни одного случая побеседовать с солдатами, узнать настроение фронта. Через солдат, возвращавшихся с фронта, мы убеждались, что армия разлагается, что большинство фронтовиков готово к борьбе за свержение Временного правительства.

. К октябрю 1917 года мы уже имели группу надежных товарищей, с которыми после Октябрьского переворота .в Ташкенте начали обсуждать планы установления Советской власти в Пишпеке.

После Октябрьского переворота в Ташкенте Пишпек подчинялся Верному и выполнял директивы верненских .комиссаров Временного правительства—Шкапского и Иванова.

Среди кулацкой части населения большое влияние имела партия эсеров. Недаром на съезде крестьянского союза Пишпекского уезда 19 июля 1917 года признавалась «Демократическая республика» применительно к партии социалистов-революционеров. Съезд стоял за наступательную войну до почетного мира, заключаемого в согласии с союзниками. Касаясь вопроса землепользования, съезд писал в своем наказе (постановлении), что во время разделения земли туземное население должно быть сдвинуто в одно место и не должно мешать крестьянству заниматься обработкой . полей. А на случай усмирения киргизов съезд ходатайствовал перед областным съездом о снабжении русского населения огнестрельным оружием для защиты в случае повторения событий 1916 года со стороны киргизов.

В Пишпеке тем временем начали создаваться различные реакционные союзы и организации вроде «Шуро-Исламия», «Алаш», «Иттифак», союз домовладельцев и прочие.

Во главе всех этих организаций стоял так называемый «Совет Союзов», руководимый царским чиновником Хохулей, тесно связанным с Верненским и Сибирским белогвардейскими властями. Это было объединение всех сил реакции, фактически подчинявших себе и Совдеп. Непосредственным помощником «Совета Союзов» являлся «Комитет общественной безопасности».

Доминирующей политической партией были эсеры, они имели своих представителей во всех организациях, а сам эсеровский комитет был штабом этих организаций.

Основной силой для захвата власти Советами в Пишпеке могли быть только рабочие Чупра (Чуйской изыскательной партии), где во главе «Союз! рабочих и ремесленников» встал старый большевик Алексей Иваницын, возвращающиеся с фронта солдаты и крестьянская беднота.

Захват власти Советами в Ташкенте воодушевлял нас. Весь вопрос заключался в том, что мы не имели хотя бы небольшой вооруженной силы, на которую могли бы опереться, да и организаторских сил не хватало.

Мы неоднократно совещались по вопросу о путях и мерах привлечения солдат гарнизона на свою сторону. Отдельные солдаты склонялись на нашу сторону, но вырвать их из массы враждебно настроенных солдат 5ыло трудно. Поэтому мы перенесли наше внимание на создание Красной Гвардии из возвращающихся домой фронтовиков.

В ноябре—декабре 1917 года стали вырастать наши организаторские большевистские силы. Активную роль играл рабочий Иван Меркун, киномеханик театра «Эдиссон». Вскоре прибыл из Ташкента товарищ Абрамов, с которым Меркун был знаком раньше и знал его как надежного товарища, принимавшего участие в боях за власть Советов в Ташкенте. Через Абрамова привлекли еще двоих—Безбородова и Бигеля. Таким образом, у нас

организовалась группа надежных товарищей, имеющих некоторый опыт в революционной борьбе. Перед нами стал вопрос о конспиративной квартире, которой была избрана квартира тов. Меркуна, маленькая избушка в Дубовом саду, рядом с театром, в котором работал т. Меркун. Мы стали частенько собираться в этой конспиративной квартире, делиться опытом, фронтовыми воспоминаниями, намечать и обсуждать свои планы.

Жаль, что мы в это время не вели ни протоколов, ни записей наших заседаний.

Большую помощь нам оказали завербованные в нашу среду почтово-телеграфные работники. Они перехватывали с телеграфа все важные секретные директивы, приносили их на конспиративную квартиру. Таким образом, мы всегда были в курсе дел Ташкента и Верного.

Намеченный нами план конкретных действий сводился к тому, чтобы взять в свои руки милицию, организовать Красную Гвардию и, выбрав удобный случай, захватить власть в свои руки. Для этого необходимо было связаться с милицейскими работниками. Рассчитывать на бывшего тогда начальника милиции, верного Временному правительству, старого чиновника окружного суда Кирьянова было невозможно. Мы решили завербовать в нашу среду помощника начальника милиции Г. Щади-лова и старшего милиционера Дреева. Это нам удалось. Благодаря нашей работе, разложение солдат в гарнизоне усиливалось. Солдаты, ранее боявшиеся сказать слово, начали смелее высказываться и предъявлять свои требования начальству. Это было на руку нам.

Большинство милиции было уже на нашей стороне. Перед нами стоял вопрос: как выдвинуть начальником милиции Щадилова. Тут вышло по русской пословице: «Не было бы счастья, да несчастье помогло». В конце декабря проездом с фронта лепсинские солдаты изрядно подвыпили в одной столовой на базаре, и один из них разбил дверное стекло. Завязался скандал с хозяином. Шум приходил уже к концу, солдат уплатил хозяину за стекло и сел на подводу, собираясь уехать. В это время к собравшейся, как всегда в скандальных делах, толпе подъехал начальник милиции Кирьянов и потребовал, чтобы солдат слез с повозки и шел в милицию. Солдат не подчинился. Кирьянов выхватил револьвер и начал

22

угрожать солдату. Тот выхватил тесак и ударил по руке Кирьянова. Выстрелом в упор Кирьянов убил солдата, а сам поехал в больницу. Собравшаяся толпа пришла в ярость, двинулась за Кирьяновым и расправилась с ним. За смерть отомстила смертью.

После этого Щадилов временно был назначен начальником милиции, а Городская Дума подыскивала кандидатуру надежного начальника. Но таковой кандидатуры не находилось, и должность в течение нескольких дней оставалась вакантной.

На своем совещании мы решили широко использовать этот случай. Тем более, что, следя за каждым шагом Городской Думы, мы видели ее растерянность и колебания. Думские деятели знали о существовании нашей подпольной организации, но персональный состав и квартира им не были известны.

27 декабря мы собрались для обсуждения положения и плана действий. К этому времени, кроме милиции, мы имели поддержку со стороны «Союза рабочих и ремесленников» и со стороны союза «Букара», которым Щадилов роздал оружие, предназначенное Кирьяновым для вооружения реакционных союзов домовладельцев, шуро-и-исламовцев и дунган.

После целой ночи суждений мы наметили план: созвать 31 декабря митинг от имени милиции, на котором избрать начальником милиции Щадилова, и начать создавать Красную Гвардию. Начальником красногвардейского отряда решили избрать Безбородова.

Для отвода глаз казакам и думцам вопрос о Красной Гвардии официально в повестку дня не ставили, а решили начать митинг с мелких хозяйственно-бытовых вопросов. Тов. Меркуну поручили из толпы в ходе обсуждения вопросов внести предложение о создании народной дружины, распределили роли, кто и что должен делать по подготовке и проведению митинга.

В течение трех дней, остававшихся до митинга, мы провели подготовительную работу среди солдат гарнизона, милиции, «Союза рабочих и ремесленников» и с «Букарой».

Ночью под 31 декабря расклеили напечатанные на машинке объявления:

«Ввиду убийства начальника милиции и беспорядков в городе милиция просит граждан г. Пишпека собраться 31 декабря 1917 года в 12 часов дня на митинг в Дубовом саду, на котором будет избран начальник милиции и разрешены другие неотложные вопросы».

Рано утром мы собрались на квартире т. Меркуна. Еще раз продумали, как провести митинг, договорились, кто и о чем будет говорить, и послали своих людей в союзы и на базар, чтобы больше собрать публики.

К 12 часам в Дубовом саду уже было полно народу, подошли фронтовики и члены союзов. В общем собралось около тысячи человек. Мы вынесли из квартиры Меркуна стол, который служил у нас трибуной, и Щади-лов открыл митинг. Мы сразу же внесли предложение избрать председателем митинга Безбородова, а секретарем Бигеля. При этом Безбородова мы ввели в роль прибывшего из центра организатора. Собрание приняло наши кандидатуры.

Митинг мы начали с вопроса о свинине, привезенной одним торговцем из Каракала в целях спекулятивной продажи и конфискованной Совдепом. Было решено продавать свинину по дешевой цене, под контролем Совдепа и не более 3 фунтов в одни руки. Это вызвало большое оживление среди собравшихся, и градом посыпались вопросы.

Щадилов поддерживал требования собравшихся и призывал к спокойному обсуждению вопроса. Этим он сразу завоевал доверие в публике. Когда мы подошли к выборам начальника милиции, Щадилов был избран без возражения. Насторожившиеся вначале казаки, которых к тому времени в городе оставалось уже немного, видя, что митинг идет тихо и спокойно,—решаются невинные вопросы, — успокоились и начали расходиться.

Когда стало видно, что собравшаяся публика на нашей стороне, тов. Меркун внес предложение о создании народной дружины из фронтовиков. Тут зашевелились казаки, оживились кулаки, баи и все контрреволюционные элементы.

Они засыпали Меркуна вопросами: «Для чего нужна дружина? С кем хотите воевать?» и т. д. Особенно яро выступил казачий урядник Елизаров. Купцы и кулаки кричали: «Арестовать их, подлецов, это—большевики!».

Я выступил и говорил, что нам дружина нужна не

для войны с казаками или с киргизами. Ни с кем воевать мы не собираемся. Рабочая дружина нам нужна для водворения порядка, для того, чтобы Кирьяновы не убивали невинных солдат, не чинили самосудов.

^! Моя речь получила одобрение участников митинга, и при голосовании наше предложение о создании народной дружины было принято. Безбородов был избран начальником рабочей дружины. И тут же на митинге в дружину записалось около 200 человек.

Дружинники разошлись с тем, чтобы завтра собраться у Совдепа. Мы пошли на свою конспиративную квартиру для обсуждения плана завтрашнего дня. А завтра, 1 января, предстояло заседание Совдепа для выборов нового председателя вместо Титова, выбывшего в Ташкент.

План большевистской группы был такой:

1. Добиться, чтобы заседание Совдепа было открытым, и к тому времени собрать дружинников и фронтовиков, привести отряд из более надежных милиционеров, собрать «Союз рабочих и ремесленников» и «Букару».

2. По предложению масс провести своего председателя. и утвердить протокол митинга 31 декабря. Кандидатом на председательский пост был назначен я.

Когда мы выработали свой план, Городская Душ вырабатывала свой. Недаром мы после митинга были заняты вопросом, как держать себя, если нас сегодня же ночью арестуют, и решили говорить, что «мы не мы», друг друга не знаем и на митинг попали случайно.

Городская Дума далеко за полночь заседала. На этом заседании участвовали начальник гарнизона полковник Пяткин, председатель «Совета Союзов» Хохуля и председатель «Комитета общественной безопасности» Новаковский.

Первым долгом они вызвали Щадилова и потребовали объяснения, с чьего разрешения был созван митинг. При этом на него сыпались всяческие угрозы. Но Щади-лову удалось втереть очки думцам и не только отвести угрозу, но снискать некоторое одобрение и доверие. Ща-дилов заявил, что митинга он не созывал. Кто расклеил объявления, не знает, его поставили перед совершившимся фактом уже собравшегося митинга. Не проводить его— значило бы привести толпу в бешеную ярость, могущую кончиться печальными последствиями. Поэтому, наперед

зная, что постановление митинга о выборах начальника милиции без утверждения Совдепа и Думы не закон, расставив по саду милицейские посты, решил провести митинг, в результате которого удалось выявить состав большевистской организации, что даст возможность выловить их или арестовать на подпольном собрании.

После некоторого обмена мнениями думцы пришли к соглашению, что тактика Щадилова была правильной. Щадилова даже оставили на заседании Думы для разрешения второго вопроса, как быть с большевиками. Одни предлагали немедленный арест, другие призывали к благоразумию, доказывая, что провести арест сейчас, когда народ возбужден и находится на стороне большевиков, невозможно, да и материала обвиняющего нет.

После долгих споров решили: арест отложить, запросить мнение Шкапского и Иванова, провести следствие и собрать обвинительные материалы.

Щадилову поручили установить негласное наблюдение и слежку за большевиками. Щадилов следил за большевиками только не в пользу думцев. Он прямо с заседания Думы пришел на наше подпольное заседание и все рассказал нам.

С 10 часов утра 1 января 1918 года у здания Совдепа собрались отряды дружинников, не успевшие записаться I дружину фронтовики, члены союзов и т. д. Среди публики вели агитацию наши ребята, убеждая собравшихся избрать председателем Совета представителя большевиков.

Члены Совдепа, как никогда, собрались все и поджидали лишь некоторое время запоздавшего временного председателя Кудряшева.

Поздравив присутствующих с новым годом, Кудря-,шев открыл заседание Совдепа. Вопросы для обсуждение были предложены следующие: выборы председателя Совдепа и о митинге 31 декабря. Бурными аплодисментами было встречено открытие заседания и повестка дня.

Начались предвыборные речи.

Первым взял слово инженер Карлыханов. Он призвал Совет и присутствующих к избранию председателем человека с высшим образованием, который мог бы принести большую пользу Совету.

Вторым взял слово казачий урядник Етизаров. Полностью согласившись с речью Карлыханова, он подчеркнул, что нужно избрать инженера, а не кого-нибудь, и указал на кандидатуру Карлыханова.

Наступила моя очередь. В своей речи я сказал, что революцию делали не инженеры, а рабочие и крестьяне, и они должны заседать и управлять в Советах. Нам нужен председатель, заинтересованный в делах солдат, рабочих и крестьян. Власть Советов—это наша власть. Высшее образование каждый рабочий и крестьянин получит в самой работе Совета.

Председатель взял слово и с разрешения присутствующих начал оглашать имеющиеся у него кандидатуры. Он назвал кандидатуру Карлыханова. Из толпы под общее шумное одобрение прогремел голос Абрамова: «Это не наш, давай дальше». Карлыханов с вежливой растерянностью заявляет: «Я свою кандидатуру снимаю». В массах довольный смех.

Следующая кандидатура урядника Елизарова. Хор голосов: «Тоже не наш, — дальше!» Елизаров тоже снимает свою кандидатуру. Председатель заявляет, что список кандидатов исчерпан и просит выставить новых кандидатов. Произносится моя фамилия. Я выставил канди датуру вернувшегося с фронта ефрейтора Купцова.

По результатам голосования председателем Совета был избран я. Кудряшев уступил мне председательское место. Началось обсуждение протокола митинга 31 де-дабря. Без особых возражений были утверждены пункты хозяйственного порядка и выборы Щадилова начальником милиции. Буря поднялась, когда дошли до создания дружины. С особенной яростью выступали Карлыханов и Елизаров. Большинством голосов был утвержден пункт о создании рабочей дружины. Пользуясь огромным подъемом трудящихся, собравшихся на заседание Совдепа, мы внесли и провели вопрос о признании Советской власти в Петрограде и Ташкенте и присоединении к ней.

В это время объявленный Советской властью вне закона консул Временного правительства в Китае Люба из Кульджи разослал разным организациям письма с призывом присоединиться к «Великой Сибири» (точное выражение в письме). Мы, узнав об этом письме, немедленно приняли меры к его конфискации, но было уже поздно: часть писем была вручена адресатам.

Ухватившись за это письмо, Городская Дума созывает 4 января 1918 года в мужской гимназии¹ общее собрание по вопросу о присоединении к «Великой Сибири». Собрание было многолюдным. Прения были самые ожесточенные.

Чувствуя превосходство эсеровских сил, мы взяли тактику на срыв собрания и предложили провести в городе всеобщее голосование. Наше предложение прошло. Была избрана комиссия, которая выработала воззвание, отпечатала три записки с надписями:

1) Присоединиться к Центральному Правительству Российскому.

2) Присоединиться к «Великой Сибири».

3) Воздержаться до Учредительного собрания.

Каждому гражданину города были вручены эти записки, и он по своему выбору одну из них опускал в приготовленную урну.

Мы мобилизовали все свои силы и на каждом углу вели агитацию против Сибири за Советскую власть Петрограда.

Результатом было то, что «Великая Сибирь» провалилась, а большинство воздержалось до Учредительного собрания.

После первого заседания Совета начальнику гарнизона полковнику Пяткину было предложено от имени Совета выдать народной дружине в количестве 500 человек обмундирование и оружие.

Только теперь буржуазно-эсеровские элементы реально почувствовали, что власть ускользает из их рук. Началась открытая борьба за власть. Полковник Пяткин сообщил требования Совета Хохуле, который наследующий день пишет Совдепу, что высшей властью в уезде является «Совет Союзов» и что Совет солдатских и рабочих депутатов должен свои решения представлять на утверждение «Совета Союзов». А вопрос о создании дружины «Совет Союзов» будет рассматривать на междуведомственном совещании. Городская Дума заявила, что вопрос организации дружины подлежит ее ведению. «Комитет общественной безопасности» заявил, что создание я вооружение дружины не может решаться без его согласия. Среди солдат управления воинского начальника буржуазно-эсеровские элементы повели бешеную агитацию против Совета. Воинский начальник приказом уволил меня с писарской работы Управления. Хохуля созывает междуведомственное совещание своих сторонников и отменяет решение митинга и Совдепа об организации дружины. Эсеры саботируют заседание Совдепа. Два назначенные заседания не состоялись за недостатком кворума.

Атмосфера сгущалась, но мы не терялись и своих позиций не сдавали. После созванного в третий раз заседания Совдепа мы провели заседание большевиков, но теперь уже не в конспиративной квартире тов. Меркуна, а в помещении Совдепа.

Из подполья мы вышли на свет. Обсудив положение дел и вопрос о том, что работу Совета надо поставить на большевистские рельсы, мы решили обновить Совет.

После длительных суждений по этому вопросу наметили следующий план действий: имея в виду, что депутатов в Совет могут посылать все организации, мы решили митинг 31 декабря назвать «Обществом 31 декабря» и от его имени ввести в состав Совета тт. Меркуна, Абрамова, Безбородова, Бигеля и еще несколько человек. Написали протокол от имени общества об избрании депутатов в

Совет. Мы знали, что контролировать нас, кроме «Совета Союзов», некому, а народными контролерами над деятельностью учреждений на собрании 2 января были избраны наши же товарищи. В Совете мы начали укрепляться постепенно, вводя в него своих людей.

Бешеную травлю подняла против нас белогвардейская печать, называя нас самозванцами, наймитами и всякими: бранными эпитетами.

Мы с каждым днем крепли, перед нами стал вопрос о выходе из рамок города, об объединении с крестьянским-союзом и организации Совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов.

В последних числах января¹ «Советом Союзов» был созван Пленум Крестьянского союза «для обсуждения, вопроса о продразверстке. Мы послали на Пленум своих представителей Меркуна и Безбородова с целью постановки вопроса о создании Совета рабоче-крестьянских и солдатских депутатов. По окончании обсуждения вопроса о продразверстке на Пленуме встал вопрос, кому поручить проведение принятых решений. Наши представители, воспользовавшись этим моментом, выступили с предложением, что выполнить это может только Совет рабочих, крестьянских и солдатских депутатов, в который должны объединиться Совдеп и Крестьянский союз. Против нашего предложения выступил Хохуля и его единомышленники. Они предложили Крестьянскому союзу создать свой Крестьянский Совет.

Пленум принял предложение Хохули и решил созвать на 21 февраля Уездный крестьянский съезд.

Обсудив создавшееся положение, мы решили предупредить созыв Крестьянского съезда созывом съезда Советов рабочих, крестьянских и солдатских депутатов на 11 февраля. Разослали извещения по всему уезду. В селениях и аилах получилось замешательство, не знали, куда же посылать своих депутатов. И так как наш съезд был ближайшим по времени, к нам приехали делегаты ото всех сел и аилов. Даже те делегаты, что были избраны на Крестьянский съезд, в большинстве попали к нам.

Хохуля узнал о созыве нашего съезда только в день его открытия. Он заявил одному из делегатов, что при-

28(15) января 1918 г. (ред.) дет завтра, распустит съезд, как незаконный, и арестует тех, кто созвал съезд.

Но Хохуля просчитался: когда он пришел, президиум съезда даже не дал ему слова. В конце работы съезда Хохуля был арестован и выслан из пределов Киргизии.

Съезд, на котором присутствовали делегаты от каждого села и аила, от каждой городской организации, довел свою работу до конца. Работа съезда продолжалась в течение полумесяца. Основными вопросами, занимавшими внимание съезда, были: продовольственный вопрос земельная собственность, признание Советской власти Петрограда и Ташкента.

Первый вопрос был вызван недостатком хлеба в городе. Город требовал хлеба, а кулаки задерживали его и не хотели давать. Хлебный кризис был вызван империалистической войной и колонизаторской политикой цариз ма, разорившими крестьянские хозяйства.

Вопрос земельной собственности, землепользования не мог вылиться в то или иное конкретное решение потому, что наш съезд по своему социальному составу был чрезвычайно разнородным: от рабочего, батрака до бая и кулака. Из представителей политических партий количе ственно преобладали эсеры.

Собственно, сам съезд-то нельзя было назвать съездом Советов, так как Советов в это время в селах и аилах или не существовало или они лишь назывались Советами, но ничего советского в их работе не было. Поэтому делегаты нашего съезда были избраны не Советами, а общими сельскими собраниями и без всяких конституционных правил и норм. Но съезд имел огромнейшее значение, он был поворотным пунктом в организации Советской власти на селе и в аиле.

Съезд закончил свою работу избранием уездных исполнительных органов. Были избраны: президиум уиспол-кома, уездный комиссар по административным делам и секции: нарсуда, промышленная, земельная, финансово-налоговая, продовольственная и военная.

Шаг за шагом мы отвоевывали свои позиции. После съезда мы очистили гарнизон и красногвардейский отряд от всех ненадежных элементов, пополнили его новыми силами, приходящими не только из города, но и из деревни и аила. Вся Красная Гвардия была вооружена и составила ядро будущего Пишпекского полка, храбро сражавшегося на фронтах с белогвардейцами.

Эсеровские элементы один за другим выживались с руководящих постов. Одно учреждение за другим переходило в наши руки. Перешла в наши руки почта и телеграф. Мы начали завязывать крепкие связи с деревней и аилом.

После организации Совдепа Президиум и секции приступили к работе. Работа была для нас новая и незнакомая. Большинство членов Совдепа были из селений, малограмотные и малоопытные. Но работать было нужно, и мы работали, как только умели, не за страх, а за совесть: одни организовывали Красную Гвардию, другие— милицию, третьи—продовольственные органы, четвертые— нарсуд и т. д.

Мы старались использовать все силы наших городских рабочих активистов, посылали их в самые опасные места, ставили наисерьезнейшие задачи, и товарищи с честью выполняли порученные им задания.

Желая узнать отношение старой интеллигенции города Пишпека к Советской власти, Совдеп через несколько дней после роспуска съезда и высылки Хохули из Киргизии, созвал их и предложил им влиться в наши секции по специальности, помочь нам в работе. После долгого толкования о методах советской работы большинство держало себя пассивно, так сказать «себе на уме». Некоторые несмело, боязливо критиковали и были уверены, что мы начали рубить дерево не по себе. Но нашлись и такие работники, которые давали трезвые советы — поддержать молодую Советскую власть и записывались в секции по своей специальности.

С первых же дней нашей работы нам понадобились деньги, но взять их было негде. Мы еще не имели в своих руках никаких доходных статей, тогда Совдеп обратился к председателю Уездной продовольственной Управы Васильеву, и он дал взаймы двадцать тысяч рублей. Затем мы взяли у ликвидировавшейся в то время Васильевской партии несколько тысяч снопов клевера, продали его и, таким образом, обзавелись средствами на первое время, а затем мы постепенно подчинили себе все учреждения, и жизнь стала входить в нормальную колею.

32

Не успели мы еще оформиться и ориентироваться как следует, не успели организовать в достаточном количестве Красную Гвардию, как контрреволюционное казачество станицы Кегетинской сделало нам вызов. Казаки отбили у киргизского аила, находившегося рядом, несколько тысяч баранов. Киргизы прислали своих уполномоченных с жалобой в Совдеп. Совдеп предложил казакам возвратить баранов. Но казаки не возвратили. Совден предъявил казакам ультиматум, что если они не возвратят баранов в трехдневный срок, то к ним будет послан отряд. Казаки игнорировали ультиматум, и Совдепу волей неволей пришлось прибегнуть к вооруженной силе.

Во главе отряда Совдеп послал начальника Красной Гвардии тов. Гончарова и членов Совдепа Абрамова и Безбородова, поручив им принять все меры к избежанию кровопролития. Это был наш первый поход, первое испытание нашей Красной Гвардии. Нашему отряду удалось без кровопролития выполнить поставленную перед ним задачу и вернуть баранов жителям киргизских аилов.

Первое время, работая в Совдепе, официально партийной фракции мы не создавали, а совещались по-прежнему и изучали членов Совдепа, чтобы легче было разобраться в нужный момент, кого мы можем завербовать в свою партию. Но жизнь шла вперед и требовала своего. К нам начали приезжать из Верного и из Ташкента представители по разным вопросам. В конце марта 1918 года из Ташкента приехал Н. Д. Луценко с полномочием организации партии большевиков. В нашу партию записались преимущественно члены «Союза рабочих и ремесленников».

2 апреля состоялось организационное собрание большевиков, избран городской комитет с председателем Иваницыным во главе.

В Совдеп дополнительно было введено несколько большевиков и была создана партийная фракция. Мы начали проводить заседания фракции и обсуждать вопросы Советского строительства.

Эсеры в свою очередь собирались на свои собрания. На каждом шагу они защищали кулаков и эксплуататоров, срывали мероприятия нашей партийной организации. Так, например, в августе 1918 года был призыв

3-3157 на службу запаса нескольких возрастов. Беловодчане под влиянием эсеров возбуждали призываемых, которые потребовали вооружить их на месте с тем, чтобы расправиться с Советской властью. Беловодские кулаки готовили мятеж с самого возникновения Советской власти, но маскировались Беловодский участок был населен в большинстве своем кулаками. Продразверстка, хлебозаготовка, мобилизация лошадей для фронта, ликвидация частной торговли задевали богачей, вызывали их яростное сопротивление. Кулаки старались возбудить массу крестьян против Советской власти. Атмосфера сгущалась, и достаточно было одной удачной искры в подходящий момент, чтобы получился взрыв. И момент этот представился. К осени 1918 года партия «левых» эсеров встала на путь открытой вооруженной борьбы против Советской бласти. В ноябре 1918 года на областном съезде обеих партий в г. Верном был поставлен вопрос о ликвидации партии «левых» эсеров.

Получив об этом телеграмму из Верного, мы созвали конференцию обеих партий в Пишпеке, где была зачитана телеграмма и предложено сочувствующим нам эсерам влиться в нашу партию. Партия «левых» эсеров была объявлена ликвидированной, и члены ее, занимавшие ответственные посты, были заменены коммунистами. «Левые» эсеры использовали подходящий момент, уход нашего красноармейского отряда на Северный фронт и, рассчитывая на поддержку сибирских белогвардейцев, в декабре 1918 года подняли контрреволюционный мятеж.

6 декабря вечером из Беловодска было получено донесение о незаконных сборищах эсеров, заговорах и военных приготовлениях. Мы послали в Беловодск небольшой отряд красноармейцев под командой тов. Сухо-мясова в помощь милиции для восстановления порядка, а 7 декабря утром в Беловодск была командирована комиссия для расследования и упорядочения дела на месте. По пути к Беловодску она увидела группу молодых людей верховых и пеших, направляющихся к селу Беловодску. При въезде автомобиля в село Садовое комиссия узнала о начале мятежа и была вынуждена возвратиться в Пишпек.

По возвращении нашей комиссии под 8 декабря были подняты все имеющиеся в Пишпеке военные силы—милиция, коммунисты, члены «Союза рабочих и ремесленников» и «Букары». Под командой военкома Нагибина и помощника его Денисюка отряд был отправлен в Бело-водск.

Мы сообщили о мятеже в гг. Верный, Каракол, Ток-мак, послали извещения во все наши партячейки в селах, а так как связь с Ташкентом по телеграфу была невозможна, то в Ташкент были посланы разными путями на лошадях Луценко, Александрович, Сафянц и Нигматуллин с донесением. Был организован военно-политически;] штаб, в который вошли: прибывший из Верного председатель Облисполкома Быков, лидер партии большевиков Иваницын, военком Нагибин и другие. Началась вербовка добровольческих отрядов, организовали отряд Красного креста под руководством доктора А. П. Яковлева.

8 декабря была получена телеграмма из Беловодска за подписью Благодаренко следующего содержания: «Признаются ли Пишпекским Совдепом «левые» социал-революционеры за одну из доминирующих партий?».

Посоветовавшись с т. Иваницыным. мы решили выиграть время и повести переговоры. За моей и Иваии цына подписью послали в Беловодск следующий ответ: «Идейных» «левых» эсеров признаем, а для переговороз с вами высылаем делегацию в составе тт. Меркуна, Ши-туна и Никитенко».

На эту телеграмму мы ночью получили ответ Благодаренко следующего содержания: «Поскольку вы признаете социал-революционеров «левых», мы признаем Советскую власть и вышлем наших представителен для переговоров». Но 9 декабря главари Беловодского мятежа по прямому телеграфному проводу предъявили нам следующие требования:

1. Признание партии «левых» социал-революционеров.

2. Освобождение арестованных за политические убеждения.

3. Выделение Беловодского участка в автономный уезд.

4. Вывод отряда Красной Армии из Беловодског; участка.

На эти требования мы ответили: «По 1 пункту: вам уже сообщено телеграммой о признании «левых» социал-революционеров и от вас получен ответ, по 2 пункту:

у нас арестованных нет, так как амнистия 7 ноября освободила всех политических, по 3 пункту: выделение из уезда вовсе не требуется, и мы сойдемся мирным путем, по 4 пункту: раз военных действий не будет, то красноармейцы будут выведены. Таким образом, все вопросы улаживаются, и просим выслать мирную делегацию утром следующего дня».

В переговорах с мятежниками по прямому проводу мы предложили, чтобы 13 декабря в 11 часов утра их штаб вышел за свою цепь в условленное место, между нашей и их цепями, куда прибудем и мы, разрешим все вопросы, подпишем мирные условия и чтобы с утра ни они ни мы огонь не отрывали. Мятежники согласились, и мы дали распоряжение до нашего приезда огня не открывать.

13 декабря в 9 часов утра мы отправились на фронт. Стрельбы как с нашей, так и с их стороны не было. В нашем лагере надеялись на благополучный исход переговоров. Дождавшись условленного времени, мы вышли за наши окопы и пошли на место, которое было на бугре, и оба фронта с него были видны, как на ладони. Бугор этот был выше расположения штаба наших отрядов и до него нам пришлось идти порядочное расстояние.

Как только мы показались на бугре и выбросили условный знак, по нас была открыта стрельба. Мы упали в снег и свалились за бугор. Сначала мы подумали, что это недоразумение, но оказалось, что стрельба началась по всему фронту, и наши красноармейцы стали отвечать. Мы ползком и перебежками, с риском для жизни. вернулись в наш штаб. Переговоры были сорваны по вине мятежников. Начался бой.

В это время мы получили донесение, что в Пишпеке со стороны гор появился отряд беловодчан и занял казарму, К нему присоединились городские дунгане, и, таким образом, вся западная часть города оказалась занятой противником и наш Военно-Антоновский участок окружен. Оказалось, что мятежники, пользуясь нашим миролюбием, туманной ночью послали свой отряд под командой Агафонцева в глубокий обход горами и напали на казармы. Вот как описывает этот момент один очевидец в «Пишпекском листке» 17 января 1919 года в статье «Выдался денек».

«13 декабря 1918 года в первом часу дня я был в штабе Пишпекского батальона, где отправлял на Военно-Антоновский фронт разного рода имущество, снаряжение и обмундирование. Малочисленный гарнизон города в это время обедал. Тов. Багунов выкрикнул ошеломляющую фразу: «Беловодчане прорвали фронт», Я не поверил и ответил, что это—провокация. Когда я выбежал на улицу, то увидел скичущих бешеным галопом всадников в кожухах, примерно человек 300.

С полсотни всадников спешились, ворвались в казарменную ограду, а остальные открыли огонь по казармам. Несмотря на неожиданность нападения, красноармейцы быстро опомнились и в свою очередь дали по мятежпи-кам несколько залпов и этим приостановили захват казармы мятежниками.

Всю ночь была перестрелка. Мы были осаждены со всех сторон. Красноармейцы с ног сбились, защищая каждое окно и каждую дверь. В казармах было око то 150 человек, вооруженных только 60-ю берданками, тогда как мятежники численностью были в два раза больше и почти все вооружены.

В один момент 15 человек мятежников все-таки проникли в казарму, но были все перебиты нашими красноармейцами.

К утру перестрелка стихла, и мятежники оставили казарму, ушли в Дунгановку. Много было убитых мятежников. На дворе валялись их трупы и трупы лошадей. У нас тоже были потери: 7 убитых, 7 тяжело раненых ц 2 легко.»

Выдержав натиск беловодчан, который был особенно ожесточенным в этот день и следующую ночь, наш отряд решил оставить оборону села Военно-Аитоновкп и отступить в Пишпек, что было сделано 14 декабря, днем.

В то время были получены сведения о выступления из Верного и Каракола отрядов нам на помощь. Мы. организовав оборону, поджидали эти отряды.

Беловодчане перенесли свой штаб в Дунгановскую часть города, укрепились там и начали разыскивать коммунистов, арестовывать их, предавать мучительным пыткам и казни.

Отряды из Верного и Пржевальска двигались очень медленно, и когда, наконец, Верненский отряд прибыл в

Памятник погибшим красногвардейцам в Дубовом парке г. Фрунзе.

Пишпек, то никаких мер принимать не стал. В нем начались митинги. Несмотря на наши просьбы помочь нам оттеснить повстанцев за город, они бездействовали и нам не только не помогали, но, наоборот, мы вынуждены были оторвать часть нашего внимания от повстанцев и обратить на Верненский отряд, чтобы последний не ударил нам в спину. Пржевальский отряд был еще далеко.

Мятежники разослали своих агентов во все окрестные селения для подготовки повстанческих отрядов, которые окружали бы нас со всех сторон.

Главное внимание ими было обращено на пути нашего сообщения с г. Верным—на Чуйский участок, куда они направили даже свой командный состав. Но так как в селениях Георгиевском, Касыке и Успенском у нас была надежная охрана тыла в лице Зачуйского добровольческого отряда под командованием Петра Илюшенко, который сумел удержать эти села в подчинении Советской власти, план мятежников окружить Пишпек со всех сторон не удался, и наш главный путь между Пиш-пеком и Верным был свободным. Мы получали из Верного оружие и боевые припасы, что давало нам возможность вооружать новые отряды.

I ³⁸

Командующий войсками области Е меле в велел держаться до прибытия Пишпекского отряда т. Логвиненко, снятого с Северного фронта, который двигался очень бьи стро и давал нам сведения о себе с каждой станции, и поэтому нам был известен каждый шаг его движения.

26 декабря отряд Логвиненко в полдень вступил в Пишпек и был встречен с музыкой. К этому времени прибыл из Верного Емелев, который лично принял руководство боевой операцией. Вечером того же числа он собрал всех командиров отрядов и отдал приказ—27 декабря утром ударить по мятежникам, причем Верненский отряд, как неблагонадежный, был взят под особое наблюдение, а все ответственные операции были поручены Первому Пишпекскому Советскому полку под командованием Я. Н. Логвиненко.

Распределив между командирами участки, Логвиненко дал всем боевые задания с таким расчетом, чтобы ранним утром 27 декабря обстрелять из батареи и ударить по главным силам мятежников, охватив одновременно их фланги с обеих сторон. Распоряжения Логвиненко были выполнены в точности. После упорного сопротивления, видя, что с обоих флангов им отрезают пути отступления, мятежники не выдержали лихого натиска красных отрядов и обратились в паническое бегство.

После поражения главари мятежа скрылись куда-то, армия их растаяла и к 1 января все военные действия были закончены. Наши отряды возвратились в Пишпек. 1 января мы сделали торжественные похороны наших павших товарищей на братской могиле среди Дубового сада.

Так боролись трудящиеся Пишпека и уезда за Советскую власть в годы Октябрьской революции и гражданской войны.

русских. Начались бои. Силы врагов имели большое превосходство, и нам пришлось бы очень туго, если бы не отряд пол командованием Петра Даниловича Джуры. Он оказал вам большую помощь.

В этих боях наш отряд потерял Гришу Глушкова, Монтия Степаненко и других наших боевых товарищей, фамилии которых я уже не помню.

В связи с войной и мятежом в городе создалось тяжелое положение. Население голодало, отряды нуждались также в систематическом снабжении продуктами. И вот «Союз рабочих и ремесленников» по поручению Совета открыл пекарню, продовольственный магазин, который находился в том месте, где сейчас центральная сберкасса. Для закупки хлеба и скота правлению союза было отпущено 90000 рублей. Закупки производились по заторным волостям. В ведение союза входила мельница, кожевенная мастерская. Большую роль сыграл этот союз во время подавления Беловодского мятежа, снабжая продовольствием отряды бойцов Красной Армии.

В 1919 г. я принимал участие в работе комитета по оказанию помощи беженцам из Китая. В Пишпеке имелись два пункта: около пивзавода и на Ат-Башинской улице (ныне ул. Молодая Гвардия). Сюда привозили ослабленных детей и их родителей. Такие пункты были созданы в Токмаке, Пржевальске, а также в селениях и аилах уезда.

Большую помощь большевикам по организации бедноты оказал союз «Букара», состоявший из киргизов, татар и др. национальностей.

Перебирая в своей памяти моменты прошлого, невольно вспоминаешь боевых товарищей, сложивших свои головы за Советскую власть. Из киргизов большевиков на меня произвел большое впечатление Тавалды Жу-кеев (Пудовкин—последняя его партийная кличка). В !924 г. он вернулся в Киргизию. Жукеев рассказал нам очень много о Ленине. Он говорил: «Надо крепко оберегать и защищать свою Советскую власть, она завоевана кровью народной. Теперь самим нужно строить свое будущее». И действительно, мы отстаивали свою родную власть, мы не дали её в обиду. Проискам врагов мы давали сокрушительный отпор.

Н. Д. ГОЛУБЬ

РЕВОЛЮЦИОННЫЕ СОБЫТИЯ В ПИШПЕКЕ в 1917—1921 гг.

К моменту победы Февральской революции Пишпек-ский уезд находился в тяжелом положении. Главные отрасли экономики—земледелие и скотоводство—в результате колонизаторской политики царского правительства пребывали в крайне запущенном состоянии. Сильно было подорвано сельское хозяйство в период восстания 1916 года. Во время подавления восстания и бегства в Китай киргизский народ потерял большую часть имущества, скота. В таком же положении находилось и русское трудовое переселенческое крестьянство, значительная часть которого не имела земли, а некоторые русские села также сильно пострадали в период восстания.

Мелкая кустарная промышленность в городе и в уезде находилась в состоянии упадка. Рабочих этих предприятий душили продовольственный кризис и дороговизна. Всюду наблюдалась хозяйственная разруха, приостановить которую могли только решительные революционные меры.

В начале марта 1917 года стало известно о победе Февральской буржуазно-демократической революции в Петрограде.

10—11 марта на городской площади Пишпека, около собора (где ныне Музей изобразительных искусств), проходил митинг. Было сообщено об отречении от престола царя Николая II, о демократической свободе. Народ торжествовал и многого ожидал от революции. Вскоре был сформирован «Исполнительный комитет» Временного буржуазного правительства, в состав которого вошли русская буржуазия и киргизская феодальная знать. В то же время организовался Совет солдатских депутатов, а впоследствии Совет рабочих и солдатских депутатов. В составе Совета рабочая прослойка была малочисленна. Основную массу депутатов составляли солдаты из 243-й Самарской дружины, 16-й горно-стрелковой батареи, казачьих сотен и интеллигенция города Пишпека. Последняя играла руководящую роль в Совете.

С момента организации и до января 1918 года деятельность Советов в чем-либо существенно не проявлялась, ибо власть в основном находилась в руках Временного правительства, а депутаты Советов в лице меньшевиков и эсеров полностью поддерживали действия Временного буржуазного правительства. Руководящий состав Совета всячески скрывал от населения сообщения о событиях, происходивших в Петрограде, Ташкенте и других городах. Массы узнавали о революционных событиях через солдат-фронтовиков и из личных писем.

В связи с тем, что участились открытые выступления против Временного правительства и усиливалось недовольство масс, Городская Дума в июле 1917 года вынесла решение об организации в Пишпеке «Комитета общественной безопасности». Репрессивные меры этого комитета не могли приостановить революционизирования трудящихся масс, ибо они убеждались на собственном опыте и примере рабочих центральных областей в необходимости выступать против буржуазного правительства.

Примерно к ноябрю 1917 года в городе Пишпеке собралось около 300 солдат-фронтовиков, часть которых была из Пишпекского, Пржевальского и других уездов. Именно к этому времени относится начало сильного брожения среди депутатов Совета. Солдатские депутаты сблизились с депутатами из прослойки местных трудовых масс и совместно стали выдвигать требование о передаче всей власти Советам и установлении связи с Ташкентом.

Большевистская группа в Пишпеке объединилась вокруг старого революционера-большевика А. И. Ивани-цына. Агитационно-разъяснительная работа этой группы и возвращавшихся солдат-фронтовиков способствовала большевизации трудовых масс.

В октябре—ноябре 1917 года в Пишпеке большевики стали открыто выступать против Временного правительства. Подпольная группа большевиков, состоявшая тогда из небольшого ядра коммунистов (Иваницын, Меркун. Швец-Базарный, Бигель), имела поддержку со стороны трудящихся масс всех национальностей. В числе её агитаторов был киргиз Омахан Масадыков, который за агитационную работу среди киргизов был посажен Временным правительством в тюрьму и выпущен только с установлением Советской власти.

Нараставшая революционная активность народных масс заставила городскую власть насторожиться. Город екая Дума решила вывезти в город Верный оружие, имевшееся на складе крупного торговца Мирзабаева. Благодаря бдительности подпольной группы большевиков это оружие было возвращено в город Пишпек. На другой же день были вооружены самые надежные члены «Союза рабочих и ремесленников», которые явились первым боевым ядром будущей военной дружины города Пишпека.

После этого большевистская группа разработала меры к взятию власти, для чего было намечено созвать городской митинг в воскресенье, 31 декабря 1917 года.

Накануне в городе были расклеены объявления, в которых трудящиеся призывались на митинг для обсуждения неотложных вопросов: о выборе начальника милиции, об установлении в городе порядка, обеспечивающего интересы народа.

Митинг состоялся в назначенное время. На нем присутствовали рабочие строительства Чуйской оросительной системы, кожзаводов, мельниц, сопдаты-фронтовики, милиционеры, члены союза «Букара» и другие. Начальником милиции был избран поддерживающий большевиков Г. Д. Щадилов. Была также создана «Народная дружина», а в Совет были избраны представители от большевистской группы.

1(14) января 1918 года состоялось заседание Совета, на котором разгорелась острая борьба. Меньшевики и эсеры выступали за присоединение к белогвардейскому «Сибирскому правительству». Депутаты от большевистской группы требовали немедленного присоединения к Ташкенту* и Петрограду, где установилась Советская власть. Это предложение было поддержано присутствовавшими на заседании трудящимися города. Заседание избрало новый состав Совета.

После свержения Временного правительства эсеровская и меньшевистская партии стали разваливаться. Часть бывших эсеров примкнула к Советской власти, а часть ушла в контрреволюцию, стала готовить мятежи и заговоры против Советов. Меньшевики же вообще большой рати не играли и быстро сошли со сцены.

Зато партия большевиков росла и крепла с каждым днем. Ее лидер, Алексей Илларионович Иваницын, рабочий ЧУПРа, был. как нам известно, с дореволюционным партийным стажем, состоял в социал-демократических кружках, был знаком с подпольной марксистской литературой.

Первый съезд Советов собрался 11 февраля 1918 г. в доме управляющего сельхозшколой (ныне ул. Первомайская и им. К- Маркса). Съезд проходил под влиянием большевиков. Ни с чьей стороны серьезных препятствий работе съезда не было, если не считать выступления начальника переселенческого управления Хохули, который требовал закрытия съезда на том основании, что недавно в Верном проходил Областной крестьянский съезд, правомочный создавать органы власти на местах. Его просто выгнали.

Съезд принял предложение передать всю полноту власти в руки Советов; уездный Совет именовать «Совет Народных депутатов». В составе Совета были организованы комиссии: земельная, торгово-промышленная, военная и др., которые положили в основу своей работы вышедшие к тому времени и широко распространенные декреты Совнаркома РСФСР. На съезде был представлен наиболее передовой отряд фронтовиков, который уже прошел азбуку большевизма на фронтах, а потому и решения его были большевистскими.

Съезд избрал уездный Совет Народных депутатов. Были учреждены ревтрибунал, следственная комиссия. Совнархоз, Совет народного образования, земельная комиссия и т. д. Председателем Совета был избран Швец-

Базарный, а его заместителем, или, как его тогда именовали, товарищем председателя,—Н. С. Абрамов. Вся работа Совета 1-го созыва была направлена в основном на организацию советских учреждений. Формирование батальона Красной Гвардии было поручено Я. Н. Логвиненко.

В Пишпеке 2 апреля 1918 года состоялось организационное собрание, положившее начало существованию большевистской организации Пишпека. Помнится, в апреле 1918 года Комитет партии большевиков помещался в бывшем «Общественном собрании», где теперь типография № 2, и имел вывеску, на которой по голубому фону черными буквами было написано: «Российская социал-демократическая рабочая партия (большевиков)

Одновременно существовала партийная организация и в Токмаке, одним из руководителей которой был Ф. С. Дубовицкий. В то же время в Токмаке была очень сильная эсеровская партия, которая в 1918 г. добивалась выделения Токмака в автономный уезд. В селениях Бело-водском и Ново-Троицком партийные ячейки возникли вскоре после организации их в Пишпеке, во всяком случае не позже июля 1918 г. Членом Беловодской партин-

ной организации состоял мировой судья Карпов, большевик-интеллигент, что было в то время большой редкостью, а в Ново-Троицком—волостной писарь Комаров.

Количество коммунистов,, членов волостных комитетов и ячеек в уезде определить было трудно, так как учет коммунистов не велся даже в уездно-городском комитете партии. Здесь имелся лишь список городских коммунистов. Сельские же коммунисты совершенно не учитывались. В сельских партийных организациях так называемые «лидеры» партии имели свои списки.

В этом же здании, где помещался комитет партии, проходили партийные конференции, съезды Советов. Много здесь произнесено пламенных речей и принято разных решений. Здесь была ликвидирована партия «левых» эсеров и заседал штаб по ликвидации Беловодского мятежа. От этого здания ушли на фронт мобилизованные коммунисты с тем отрядом, который сыграл большую роль в ликвидации Северного фронта. Здесь росли люди, формировались большевики.

Второй съезд Советов был созван в августе 1918 г. и проходил в кинотеатре «Эдиссон». На этом съезде уже было две фракции—большевиков и «левых» эсеров. Большевики заняли левую половину зала, эсеры—правую. По сторонам президиума, словно прокурор и адвокат в суде, заняли места лидеры фракций: слева—Иваницын, справа—Агафонцев. После доклада Швец-Базарного начались прения. Эсеры нападали, большевики защищали деятельность Совета. Среди эсеров было много людей интеллигентного труда, уже с навыками выступать на собраниях. Это прежде всего сам Агафонцев, фельдшер Рыбчик, почтово-телеграфные чиновники Муранов и Трясин, бухгалтер Шепелев и другие.

В это же время из Ташкента была получена телеграмма о мобилизации нескольких возрастов в армию, без классового отбора. Не обдумав как следует этого вопроса, разослали директивы на места. Реакция на мобилизацию была изумительная: чуть ли не на следующий день Дубовый парк, где проходил съезд, заполнен воинственно настроенными людьми из числа богатеньких, подлежащих мобилизации. Они явились без вещей, пришли требовать оружия не для защиты Советов, а для их разгона. Эсеры воспряли духом, выступления их стали наглее.

«Вот наша армия»,—кричали они. Атмосфера еще больше накалилась. Ждали всего, а потому батальон красноармейцев был поднят по команде «В ружье!». Большевики—делегаты съезда—перешли на ночь в казармы и были вместе с красноармейцами настороже.

Однако эсеры выступить открыто не посмели. Мобилизация была отменена, и съезд перешел к выборам Произвести выборы путем голосования было нельзя, так как каждая фракция голосовала только за своего кандидата. Поэтому решили предварительно поделить «портфели» между фракциями, а затем каждая фракция подбирала кандидатов, и они просто согласовывались на съезде. Несмотря на воинственную демонстрацию со стороны прибывших по мобилизации кулаков и подавляющее большинство эсеров на съезде, большевики отстояли больше мест в Совете и стали руководителями большинства Комиссариатов.

Трудно сказать точно, но приблизительно так были распределены «портфели» в Совете 2-го созыва: далж-. ности председателя, его заместителя, секретаря, военного комиссара, уездного комиссара, начальника милиции, заведующих земельным отделом, народного образования, совнархоза, следственной комиссии (потом «ЧК») и места в городской коллегии были заняты большевиками. Посты зам. председателя, зав. отделами здравоохранения, продовольствия и социального обеспечения достались эсерам. Члены Совета «без портфеля» тоже постоянно оставались в Совете и в течение всего дня заседали под председательством одного из заместителей. Вся почта поступала на это заседание, каждая бумажка зачитывалась, обсуждалась, и решение заносилось в протокол, а выписки рассылались по адресам.

Если на уездном съезде Советов в Пишпеке две фракции представляли собой два полюса, то на областном съезде, который собрался вскоре в гор. Верном, произошел такой случай: эсеры пересели на скамьи фракци и большевиков и объявили о своем переходе к большевикам. Об этом была получена телеграмма из Верного. Эт.» телеграмма была основанием для ликвидации партии «левых» эсеров. Рехнено было созвать объединенное собрание, на котором вопрос поставлен был так: «Кто с нами-приглашаем в свои ряды, кто против—убирайся с

дороги. Существование двух партии—не допустим». Собрание состоялось в том здании, о котором говорилось^ выше. После доклада Швец-Базарного, в котором поведение фракции эсеров в Совете было названо как вставление палок в колеса, тон прениям задал столяр пожар-Н команды Трушин. Он первый заявил о своем переходе I большевикам. «Я считал,—говорил он,—что большевики какие-то особые люди, а это, оказывается, Ива-ншшн, Швец-Базарный, Абрамов, Меркун, такие же ра-1 бочие, с которыми я рядом стоял за верстаком.» Запомнилось выступление крестьянина села Прохладного—Ме-тальникова. Это был крупный старик, с пышной бородой. Речь его была приблизительно такова: «Кто такие большевики? Это рабочие; они сделают плуг, борону, серп и косу, я земельку обработаю и им хлебушка дам. Зачем нам две партии, дорожка-то ведь у нас одна». Выступал и один из эсеров. Он не говорил ни об объединении, ни о сохранении двух партий. Его речь сводилась к тому, что все надо сделать иначе, машину перестроить и… «смазать ее маслом». Эсеры думали о свержении Советской власти и в качестве «смазочного» готовили Беловодский мятеж. Конечно, не случайно, что ни один из будущих вожаков этого мятежа на собрание не явился. Единогласным решением эсеровская партия, официально была ликвидирована.

Вскоре было второе собрание, на этот раз в кинотеатре «Эдиссон», на котором шел прием в партию бывших «левых» эсеров. Такие люди, как Трушин, прошли без особых возражений, но когда перешли к лицам из эсеровской верхушки, то прения были очень остры, их принимали с большим разбором.

После этих собраний в Совете осталась одна—большевистская фракция. Была перестроена работа Совета, избрали Исполнительный комитет, упразднили дневные -заседания. Вопросы, требующие коллегиального решения, рассматривались по мере накопления на собраниях Исполнительного комитета. Свободные члены были отпущены по домам, расходы уменьшились.

В июле 1919 года состоялись сначала партийная конференция, а затем и 3-й съезд Советов. Был избран чездно-городской комитет партии, председателем

которого был избран П. Е. Соловьев. Соловьев много сделал по организационному укреплению и оформлению парторганизации уезда.

Под руководством Угоркома партии укреплялись и налаживались органы Советской власти, изживалась партизанщина и устанавливалась революционная законность.

В период с 1918 по 1920 годы основное внимание партийных и советских органов Пишпекского уезда, да и всей Семиреченской области, .было направлено на преодоление сопротивления врагов и укрепление позиции Советской власти. В условиях острейшей классовой борьбы ежегодно возникали кулацкие мятежи, и до марта 1920 года шла борьба с белогвардейцами на Семиречен-ском фронте.

Важнейшим хозяйственным вопросом в условиях Киргизии был земельный вопрос, а он требовал для своего разрешения серьезной подготовки, ибо противоречия по земельному вопросу были очень острыми. Между русскими «старожилами», прибывшими в Киргизию в 80-х годах прошлого столетия и успевшими крепко обжиться до кулацких хозяйств, и «новосёлами», переселившимися в начале XX века, шла вражда. Новые населенные пункты, как Полтавка, Романовна, Военно-Антоновка, Ново-Павловка и их наделы земли вклинивались между старыми селами, ограничивая их земельные просторы.

Влиятельной бай-манапской верхушкой и «старожн-лами»-кулаками раздувались противоречия . между киргизами и русскими.

Обострялись противоречия между беднотой и богачами той и другой национальностей. Все эти противоречия были так или иначе связаны с земельным вопросом. Они вскрывались и разъяснялись инструкторскими аппаратами Угоркома и Унсполкома. На 1-м съезде Советов земельная комиссия в своем положении записала большевистский принцип: «Земля принадлежит тому, кто трудится на ней». В русских селах прошел передел земли по едокам, запрещены аренда земли и наем батраков. Это продолжалось до НЭПа.

Крупных земледельческих хозяйств помещичьего типа в Пишпекском уезде не было. Городская буржуазия и чиновники имели в разных местах земельные участки в

20. 40 и даже 100 гектаров, именуемые заимками. Деревенские кулаки арендовали земельные наделы бедняков своей деревни и, главным образом, киргизов. Арендные сделки совершались обычно весной, когда запасы на исходе, а потому арендная плата была крайне низка, до рубля за десятину, а бывали случаи и за булку хлеба. Скотоводческие хозяйства как у русских, так и у киргизских богатеев были крупные. В 1906—1910 годах из Ставропольской губернии в Пишпекский уезд переселилась группа скотоводов, у которых был породистый скот: английские и донские лошади, крупный рогатый скот астраханской породы и овцы мериносы, рамбулье. Эти хозяйства имели от 100 до 300 лошадей, 200—300 голов крупного рогатого скота и от 100 до 3000 овец. Были крупнейшие скотоводы-киргизы, как например, Ашир-Султан и Галин Узбековы. Количество скота, находившегося у них во владении, они, вероятно, и сами точно не знали. Факт тот, что при перегонах скота на пастбища, скот владельца шел неделями.

Конфискации крупных хозяйств кулаков и баев в то время не проводилось, а ограничения кулацких и бай-манапских хозяйств велись с первых же дней. Дело в том, что финансовое положение Совета было очень тяжелым. Царские денежные знаки исчезли еще до перехода власти к Советам. «Керенки» исчезли весной 1918 г., и пошли в ход вместо денежных знаков облигации оборонных займов Временного правительства. В Верном Облисполком начал выпускать очень примитивные знаки, с бедным рисунком, напоминающим голову лошади,—«се-миреченские» деньги, получившие в народе название «аргамаки», «обеспеченные» опием, хранящимся в государственном банке. В Ташкенте выпускались общетуркестанские деньги, прозванные «саксаул». Покупательная стоимость их была очень низкая. Ни государственной, ни кооперативной торговли по существу не было, деньги из кассы уходили потоком, а возвращались каплями, а потому Совет постоянно ощущал острую нужду в деньгах. В силу этого на удовлетворение постоянных нужд Совета в деньгах все население, кроме рабочих и служащих, облагалось денежным налогом.

Периодически, чаще всего в ответ на разные выступления буржуазии в центре и на месте, Совет выносил решение об обложении буржуазии контрибуцией. Составлялись персональные списки, против каждой фамилии проставлялась сумма контрибуции и рассылались повестки о явке в Совет. Обычно сумма контрибуции вносилась прямо в кассу Совета. Таким путем Совет получал некоторую сумму денег. Однако обложение кулаков, баев, купцов и др. зажиточных элементов не было единственным источником добывания средств. Главную помощь молодой Советской власти и ее армии оказывало трудовое население всех национальностей.

Тяжелой была осень 1918 года. На Семиреченском фронте имела место деморализация отдельных частей, в которые проникли кулацкие и предательские элементы. Фронт отступал под нажимом противника. Из Верного поступила тревожная телеграмма с приказанием в не-хколько дней сформировать отряд из коммунистов, влиться в небольшой отряд, следующий из Ташкента, и идти в Гавриловну. Мы разъехались по сельским партийным организациями для вербовки в отряд коммунистов.

В три дня был создан отряд численностью около 300 человек и выступил на фронт. Поздно вечеро.м подошли к Молдавановке. У села нас встретило много народу, в огромных котлах варился ужин, стояли бочки с местным вином. Ужин мы съели, за вино, не начиная бочек, поблагодарили, и так до самой Гавриловки народ кормил нас. За малейшие попытки мародерства и злоупотребления силой расстреливали. Отряд шел быстро на фронт, еще быстрей шл„а слава о нем. что отряд дисциплинирован, ничего не берет бесплатно, а нарушителей дисциплины и своих и чужих строго наказывает.

1921 год был первым годом мирного труда во всем Туркестанском крае. Закончилась гражданская война ликвидирован Бухарский эмират. Бухара стала народной республикой, уничтожено Хивинское ханство, резко убыло басмачество. Впервые было намечено максимально возможное расширение посевных площадей вообще и хлопковых в особенности.

за

Решением ЦК КПТ и Совнаркома Туркестанской республики была создана чрезвычайная комиссия по проведению посевной кампании—«Чрезкомвескам», проведена по партийным организациям мобилизация коммунистов, и они были переданы этой комиссии.

В каждую область были назначены чрезвычайные уполномоченные с большими правами. Мандаты были подписаны секретарем ЦК КПТ, председателем Совнарком а,, командующим Туркфронтом и председателем Турк-чека, назначались уездные и волостные уполномоченные. Каждый уполномоченный по области выезжал на место работы со своими уездными и волостными уполномоченными. Их задачей было—поднять массы на местах по проведению земельно-водной реформы, проведению весеннего сева и организации союза безземельных и малоземельных дехкан и батраков, так называемого союза «Кошчи».

Со времени описываемых событий прошло около сорока лет. Многое уже забылось, выветрилось из памяти. Поэтому в настоящих воспоминаниях могут быть отдельные пробелы в освещении событий.

В заключение хочется сказать о тех десятках и сотнях активных участников революционных событий в Киргизии, которые на своих плечах выносили все трудности борьбы за Советскую власть и теперь уже умерли. Склоним перед их светлой памятью и свои уже поседевшие головы.

Большинство из них были малограмотные люди, для которых легче сделать хорошую вещь, чем прочесть написанное от руки письмо, но в пойсках свободной и счастливой жизни они с оружием в руках шли в бой за республику Советов и закладывали первые кирпичи в величественное здание нового социалистического общества.

Н. Ф. КРАСНОВ

РОЛЬ КОМИТЕТОВ БЕДНОТЫ В УКРЕПЛЕНИИ СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ

В марте 1918 года я приехал в Пишпек. В это время власть здесь принадлежала Совету, руководимому большевиками, но в составе его находились и «левые» эсеры. Шла работа по созданию новых советских органов, организовывалась Красная Армия, вводилась единая система советского государственного управления. Но вводилась она не гладко, а в ожесточенной борьбе. Я был направлен на работу в Пишпекский гарнизон членом комиссии по приему в Красную Армию. Одновременно с апреля 1918 года я выполнял работу агитатора-организатора Комитета Пишпекской организации большевиков.

В первых числах апреля 1918 года присланный из Ташкента инструктор Крайкома партии большевиков Н. Д. Луценко собрал нас, разъяснил цели и задачи партии, порядок голосования, познакомил с положениями устава. Собрание избрало председателем партии коммунистов Алексея Илларионовича Иваницына, секретарем — Петра Дмитриевича Гришина.

Помещение для работы партии было отведено по ул. Ташкентской (ныне Ленина № 131), где в настоящее время помещается типография № 2.

Насущными задачами в то время были: оздоровление состава Советов, организация комитетов бедноты на селе, которые явились бы опорой Советов, организация воинских отрядов, помощь семьям фронтовиков и киргизскому населению. Эти вопросы не снимались с повестки дня.

55